Цыганское веселье омрачается неисполнимым пассажем тромбонов ©
Автор: glitterburn
Переводчик: koudai
Бета: Northern Fox
Иллюстрация: Northern Fox
Пейринг: Минамото но Хиромаса/Абэ но Сэймэй
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Разрешение на перевод: получено
Описание: В саду Сэймэя цветут все деревья кроме одного, и Хиромаса полон решимости узнать в чем же дело.
От переводчика: автор написала несколько десятков совершенно замечательных фиков по Onmyoji, которые я очень рекомендую прочитать, если есть такая возможность. Cреди них практически нет работ с высоким рейтингом, однако история везде очень интересная, написано легко, с уместным юмором и хорошо проработанной матчастью.
Моно-но аварэ*
читать дальшеСад Сэймэя не подчинялся ни одному из законов природы. Летние цветы в нем распускались зимой, слива стояла в цвету круглый год, а хрупкие декоративные растения тянулись к солнцу с упорством сорняков. Хиромаса попытался заняться учетом и бродил по саду со свертком простой тутовой бумаги и чернильной кистью, чтобы записать названия растений. Мицумуси** помогала ему, так как Сэймэй, казалось, решил игнорировать собственный сад и не испытывал никакого интереса к произрастающей там флоре.
- Тогда зачем тебе сад? - спросил Хиромаса.
Сэймэй наградил его изумленным взглядом:
- Потому что он тут растет.
Хиромасе понадобилась неделя, чтобы убедиться в бесполезности своей затеи. Каждый день, когда он возвращался к своим записям, учтенные растения были уже в другом месте. Когда Хиромаса упомянул этот сверхподозрительный факт в разговоре с Сэймэем, его друг просто пожал плечами:
- Это же растения.
- Да, но Сэймэй... растения НЕ ДВИГАЮТСЯ.
И Сэймэй наградил его еще одним вежливым сочувствующим взглядом.
- Они растут.
На этом Хиромаса прекратил задавать вопросы и занялся тем, чем подобает заниматься любому джентльмену знатного происхождения и хороших вкусов - он сидел у Сэймэя на веранде, пил саке и любовался текущим состоянием сада, не задумываясь о времени года.
В углу сада, невидимое с веранды, росло дерево, которое никогда не распускалось и не цвело. Хиромаса заметил его голые ветви однажды поздним летом, когда помогал Сэймэю приводить в порядок домашний храм.
С руками, полными свечных огарков, Хиромаса повернулся к солнцу и улыбнулся, вдыхая теплый благоухающий воздух. Его взгляд прошелся по сдержанной линии крыши дома и остановился на распростертых корявых ветвях. Его тело вдруг почти болезненно содрогнулось, хотя никакой причины для этого не было.
- Сэймэй, - сказал он, указывая подбородком, - что это за дерево?
Сэймэй на мгновение застыл, а затем как ни в чем не бывало продолжил оттирать застывший воск с камня. В сторону, указанную Хиромасой, он даже не посмотрел.
- Это не важно.
- Оно выглядит мертвым, - заметил Хиромаса с сомнением, хмуро разглядывая дерево. - Как оно может быть мертвым? Все остальное в твоем саду живое. Это дерево заболело?
- Не знаю.
- Оно выглядит таким грустным и одиноким. Таким уязвимым с этими голыми ветками, - Хиромаса вздохнул, потому что жалость к дереву сжала его сердце. - Ты можешь ему помочь?
Сэймэй начал выказывать признаки раздражения.
- Это дерево.
- Но о нем все равно нужно заботиться!
Удивленный и немного обиженный резкостью Сэймэя, Хиромаса сделал несколько шагов от храма - ближе к дереву. Когда он оглянулся, Сэймэй наблюдал за ним, и лицо его выражало неуверенность и беспокойство.
Хиромаса смягчился.
- Если хочешь, я могу расспросить императорских садовников. Деревья иногда просто спят, как некоторые животные зимой. Может быть, есть способ вернуть ему доброе здоровье. Только скажи мне, что именно это за дерево, и я сделаю все возможное, чтобы помочь.
- Это вишня, - сказал Сэймэй. - И она мертва, - он быстро собрал оставшиеся после уборки вещи и направился обратно в дом.
Хиромаса проводил его взглядом и снова повернулся к дереву.
- Не думаю, что она мертва, - пробормотал он, но если Сэймэй его и услышал, то не подал виду.
В следующий раз придя к Сэймэю, Хиромаса специально прошел через сад и обнаружил огромный куст азалии - больший, чем любая азалия, видимая им в своей жизни - который вырос как раз напротив мертвой вишни. Азалия цвела на удивление пышно - целое буйство оттенков и настоящее цветочное чудо - но Хиромаса все равно разглядел за ней черные голые ветки вишни.
- Она не умерла, - прошептал он, и отрицание звучало как обещание. - Она не умерла, Сэймэй.
К весне Хиромаса успел забыть о мертвом дереве, но когда вишни, окаймляющие бульвары Хэйан-кё***, выбросили бутоны, а императорские деревья уже буйно цвели, его мысли снова вернулись к печальному дереву из сада Сэймэя. Он послал своих слуг расспросить дворцовых садовников о том, какой уход требуется вишневым деревьям, и, вооруженный этим знанием, отправился к своему другу.
Он обнаружил Сэймэя на веранде - кувшин с вином и две чашечки рядом с ним, и низкая широкая жаровня прямо перед ним.
На полу, вполовину скрытая его широкими рукавами, лежала стопка писем.
Хиромаса поприветствовал Сэймэя и опустился на свое обычное место, грея руки над жаровней. Он заметил кусочки несгоревшей бумаги и обрывки лент между углями и бросил на Сэймэя вопросительный взгляд.
- У тебя вишневый лепесток на шляпе, - отметил Сэймэй.
- О! Спасибо, - Хиромаса протянул руку, провел по гладкому верху и потеребил кончик своей шелковой придворной шляпы. Несколько бледных цветов скользнуло вниз, на его плащ, и он поймал их пальцами, улыбаясь хрупким лепесткам.
- Выпить.
Сэймэй поднял следующее письмо, которое было написано на розовой корейской бумаге, перевязано зеленой лентой и украшено веткой цветущей вишни. Даже не заглядывая внутрь, Сэймэй отправил его в жаровню - лепестки и все остальное.
Хиромаса изумленно уставился на него.
- Сэймэй!
- Выпить, - снова сказал Сэймэй. - О Небеса, как я сейчас этого хочу.
Напряженно поглядывая на огонь, пожирающий письмо, Хиромаса наклонился вперед и разлил вино. Он протянул чашечку Сэймэю, который одним глотком выпил ее и вернул, предлагая наполнить снова.
- Это время года ужасно утомляет, - пробормотал Сэймэй и выпил вторую чашечку, прежде чем взять следующее письмо из кучи под рукавом. Послание было составлено на светло-зеленой китайской бумаге, перевязано розовой лентой и украшено еще одной веткой цветущей вишни.
Сэймэй и его отправил в жаровню, не вскрывая.
- Не стоит ли хотя бы взглянуть, о чем пишут? - спросил Хиромаса.
- Нет, - Сэймэй взял бронзовые щипцы и помешал угли. - В них одно и то же, год за годом. Отвратительные стихи на давно изжившие себя темы, заверения в вечной любви и приглашения, которые мне не нужны, - его голос был мрачным. - К счастью, я получаю их только в это время года.
Хиромаса рассмеялся.
- Женская привязанность мимолетна, как цветение вишни.
- Не только женская.
Смех превратился в кашель.
- Ага, понятно.
Эта реакция, видимо, позабавила Сэймэя и его глаза лукаво блеснули.
- Люди придают столько значения романтической любви, однако, несмотря на это, предпочитают держать ее на расстоянии.
- Не только люди, - поделился Хиромаса со своей винной чашечкой.
Сэймэй наклонил голову, выражая удивление.
- Ты возражаешь, Хиромаса?
- А... нет. Что ты, Сэймэй, - тепло улыбнувшись, Хиромаса поменял тему. - Нарихира ведь писал о цветении вишни?
- Он много о чем писал, - сказал Сэймэй, внезапно напрягшись.
- Сейчас узнаем, смогу ли я вспомнить.
Хиромаса сделал еще глоток и повернул чашечку в ладонях.
- Кажется так:
О, если б на свете
Вовек не бывало вас,
Цветущие вишни!
Наверно, тогда бы весною
Спокойна была бы душа****
- Да, - сказал Сэймэй. Он не двигался, и его лицо стало абсолютно пустым.
Хиромаса не сразу обратил внимание на его реакцию. Когда же он понял, то сел прямо и поставил чашечку для вина на стол так быстро, что даже слегка расплескал ее содержимое на татами.
- Сэймэй...
Ужаснувшись, он посмотрел в сторону мертвой вишни, хотя из этого положения никак не мог бы ее увидеть, потом перевел взгляд обратно на Сэймэя, читая истину в его молчании.
- Ты это сделал?
Не говоря ни слова, Сэймэй поднял глаза и посмотрел на Хиромасу.
- Ты это сделал, - слова получились не громче шепота. - О Сэймэй, ты заставил вишневый цвет исчезнуть.
Едва заметная улыбка. Сэймэй поднялся со своего места и вышел в сад.
Одно длинное мгновение Хиромаса сидел в одиночестве, а потом поднялся и пошел следом. Он нашел Сэймэя рядом с азалией, разглядывающим верхушку вишневого дерева. Подойдя так близко, как он только посмел, Хиромаса спросил:
- И твоя душа спокойна?
- Нет, - мягко ответил Сэймэй. - И теперь она уже не будет цвести.
- Будет, - Хиромаса подошел еще ближе, поднимая руки так, словно хотел положить их на плечи Сэймэя, но не положил. Пока нет. - Она не умерла. Я знаю, что нет.
Сэймэй взмахнул рукой в сторону азалии, проронив несколько мягких глубоких слов. С треском и шелестом роняя листья и цветы, куст уменьшился до обычного размера, полностью открывая взгляду мертвую вишню. Сэймэй сделал еще шаг к дереву, а затем повернулся к Хиромасе.
- Я годами пытался убедить ее жить дальше, но она оставалась мертвой.
Хиромаса преодолел разделяющее их расстояние, его пальцы сжали руки Сэймэя сквозь все слои шелковых одеяний и снова повернули его лицом к дереву. Сэймэй застыл в этом захвате, словно лисица в западне, и Хиромасе пришлось отпустить его, медленно и неохотно.
- Заклинания - это не только слова. Мысли и действия тоже могут ими быть. Ты сам так говорил, - напомнил он. - Позволь мне помочь.
Сэймэй задержал дыхание. Одно сердцебиение он оставался неподвижным, потом поднял руку. Хиромаса поднял рядом свою, соединяя их пальцы. Ничего не произошло, и он почувствовал неуверенность Сэймэя.
- Ты должен захотеть, чтобы она ожила, - прошептал Хиромаса. - Скажи ей.
- Живи, - сказал Сэймэй, и Хиромаса почувствовал толчок магии. Воздух засветился золотом, энергия окружила их и отдача была такой сильной, что Хиромаса не удержался на ногах.
Когда он поднялся, вишня преобразилась. На мертвых черных ветках появились молодые зеленые побеги. Проклевывались и разворачивались почки, и сверкающим белоснежным облаком пробудился к жизни ликующий цвет.
Хиромаса восхищенно посмотрел на дерево.
- Ты сделал это!
Сэймэй кивнул, едва заметно улыбаясь.
- Мы сделали, - когда он поднял голову, его глаза сияли. - Спасибо, Хиромаса. Ты не представляешь... Я думал, что она уже не сможет жить. Я думал...
Он замолчал, потому что слова оставили его, и, резко отвернувшись, поспешил к дому.
Хиромаса улыбнулся. Проходя мимо азалии, он потянулся к вишне и сорвал цветущую веточку, а затем поспешил за Сэймэем.
Пояснения:
*Моно-но аварэ - это особое состояние души, эмоции, которые возникают от созерцания природы. Тяжело сказать точно, что именно это за эмоции, но в них должно быть восхищение, принятие и малая толика грусти.
**Мицумуси - девушка-бабочка, которая прислуживает Сэймэю.
***Хэйан-кё - столица, расположенная на месте нынешнего Киото.
****Стихи - Аривара Нарихира, Кокинсю 1.53 (имя переводчика, к сожалению, не нашла)
Переводчик: koudai
Бета: Northern Fox
Иллюстрация: Northern Fox
Пейринг: Минамото но Хиромаса/Абэ но Сэймэй
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Разрешение на перевод: получено
Описание: В саду Сэймэя цветут все деревья кроме одного, и Хиромаса полон решимости узнать в чем же дело.
От переводчика: автор написала несколько десятков совершенно замечательных фиков по Onmyoji, которые я очень рекомендую прочитать, если есть такая возможность. Cреди них практически нет работ с высоким рейтингом, однако история везде очень интересная, написано легко, с уместным юмором и хорошо проработанной матчастью.
Моно-но аварэ*
читать дальшеСад Сэймэя не подчинялся ни одному из законов природы. Летние цветы в нем распускались зимой, слива стояла в цвету круглый год, а хрупкие декоративные растения тянулись к солнцу с упорством сорняков. Хиромаса попытался заняться учетом и бродил по саду со свертком простой тутовой бумаги и чернильной кистью, чтобы записать названия растений. Мицумуси** помогала ему, так как Сэймэй, казалось, решил игнорировать собственный сад и не испытывал никакого интереса к произрастающей там флоре.
- Тогда зачем тебе сад? - спросил Хиромаса.
Сэймэй наградил его изумленным взглядом:
- Потому что он тут растет.
Хиромасе понадобилась неделя, чтобы убедиться в бесполезности своей затеи. Каждый день, когда он возвращался к своим записям, учтенные растения были уже в другом месте. Когда Хиромаса упомянул этот сверхподозрительный факт в разговоре с Сэймэем, его друг просто пожал плечами:
- Это же растения.
- Да, но Сэймэй... растения НЕ ДВИГАЮТСЯ.
И Сэймэй наградил его еще одним вежливым сочувствующим взглядом.
- Они растут.
На этом Хиромаса прекратил задавать вопросы и занялся тем, чем подобает заниматься любому джентльмену знатного происхождения и хороших вкусов - он сидел у Сэймэя на веранде, пил саке и любовался текущим состоянием сада, не задумываясь о времени года.
В углу сада, невидимое с веранды, росло дерево, которое никогда не распускалось и не цвело. Хиромаса заметил его голые ветви однажды поздним летом, когда помогал Сэймэю приводить в порядок домашний храм.
С руками, полными свечных огарков, Хиромаса повернулся к солнцу и улыбнулся, вдыхая теплый благоухающий воздух. Его взгляд прошелся по сдержанной линии крыши дома и остановился на распростертых корявых ветвях. Его тело вдруг почти болезненно содрогнулось, хотя никакой причины для этого не было.
- Сэймэй, - сказал он, указывая подбородком, - что это за дерево?
Сэймэй на мгновение застыл, а затем как ни в чем не бывало продолжил оттирать застывший воск с камня. В сторону, указанную Хиромасой, он даже не посмотрел.
- Это не важно.
- Оно выглядит мертвым, - заметил Хиромаса с сомнением, хмуро разглядывая дерево. - Как оно может быть мертвым? Все остальное в твоем саду живое. Это дерево заболело?
- Не знаю.
- Оно выглядит таким грустным и одиноким. Таким уязвимым с этими голыми ветками, - Хиромаса вздохнул, потому что жалость к дереву сжала его сердце. - Ты можешь ему помочь?
Сэймэй начал выказывать признаки раздражения.
- Это дерево.
- Но о нем все равно нужно заботиться!
Удивленный и немного обиженный резкостью Сэймэя, Хиромаса сделал несколько шагов от храма - ближе к дереву. Когда он оглянулся, Сэймэй наблюдал за ним, и лицо его выражало неуверенность и беспокойство.
Хиромаса смягчился.
- Если хочешь, я могу расспросить императорских садовников. Деревья иногда просто спят, как некоторые животные зимой. Может быть, есть способ вернуть ему доброе здоровье. Только скажи мне, что именно это за дерево, и я сделаю все возможное, чтобы помочь.
- Это вишня, - сказал Сэймэй. - И она мертва, - он быстро собрал оставшиеся после уборки вещи и направился обратно в дом.
Хиромаса проводил его взглядом и снова повернулся к дереву.
- Не думаю, что она мертва, - пробормотал он, но если Сэймэй его и услышал, то не подал виду.
В следующий раз придя к Сэймэю, Хиромаса специально прошел через сад и обнаружил огромный куст азалии - больший, чем любая азалия, видимая им в своей жизни - который вырос как раз напротив мертвой вишни. Азалия цвела на удивление пышно - целое буйство оттенков и настоящее цветочное чудо - но Хиромаса все равно разглядел за ней черные голые ветки вишни.
- Она не умерла, - прошептал он, и отрицание звучало как обещание. - Она не умерла, Сэймэй.
К весне Хиромаса успел забыть о мертвом дереве, но когда вишни, окаймляющие бульвары Хэйан-кё***, выбросили бутоны, а императорские деревья уже буйно цвели, его мысли снова вернулись к печальному дереву из сада Сэймэя. Он послал своих слуг расспросить дворцовых садовников о том, какой уход требуется вишневым деревьям, и, вооруженный этим знанием, отправился к своему другу.
Он обнаружил Сэймэя на веранде - кувшин с вином и две чашечки рядом с ним, и низкая широкая жаровня прямо перед ним.
На полу, вполовину скрытая его широкими рукавами, лежала стопка писем.
Хиромаса поприветствовал Сэймэя и опустился на свое обычное место, грея руки над жаровней. Он заметил кусочки несгоревшей бумаги и обрывки лент между углями и бросил на Сэймэя вопросительный взгляд.
- У тебя вишневый лепесток на шляпе, - отметил Сэймэй.
- О! Спасибо, - Хиромаса протянул руку, провел по гладкому верху и потеребил кончик своей шелковой придворной шляпы. Несколько бледных цветов скользнуло вниз, на его плащ, и он поймал их пальцами, улыбаясь хрупким лепесткам.
- Выпить.
Сэймэй поднял следующее письмо, которое было написано на розовой корейской бумаге, перевязано зеленой лентой и украшено веткой цветущей вишни. Даже не заглядывая внутрь, Сэймэй отправил его в жаровню - лепестки и все остальное.
Хиромаса изумленно уставился на него.
- Сэймэй!
- Выпить, - снова сказал Сэймэй. - О Небеса, как я сейчас этого хочу.
Напряженно поглядывая на огонь, пожирающий письмо, Хиромаса наклонился вперед и разлил вино. Он протянул чашечку Сэймэю, который одним глотком выпил ее и вернул, предлагая наполнить снова.
- Это время года ужасно утомляет, - пробормотал Сэймэй и выпил вторую чашечку, прежде чем взять следующее письмо из кучи под рукавом. Послание было составлено на светло-зеленой китайской бумаге, перевязано розовой лентой и украшено еще одной веткой цветущей вишни.
Сэймэй и его отправил в жаровню, не вскрывая.
- Не стоит ли хотя бы взглянуть, о чем пишут? - спросил Хиромаса.
- Нет, - Сэймэй взял бронзовые щипцы и помешал угли. - В них одно и то же, год за годом. Отвратительные стихи на давно изжившие себя темы, заверения в вечной любви и приглашения, которые мне не нужны, - его голос был мрачным. - К счастью, я получаю их только в это время года.
Хиромаса рассмеялся.
- Женская привязанность мимолетна, как цветение вишни.
- Не только женская.
Смех превратился в кашель.
- Ага, понятно.
Эта реакция, видимо, позабавила Сэймэя и его глаза лукаво блеснули.
- Люди придают столько значения романтической любви, однако, несмотря на это, предпочитают держать ее на расстоянии.
- Не только люди, - поделился Хиромаса со своей винной чашечкой.
Сэймэй наклонил голову, выражая удивление.
- Ты возражаешь, Хиромаса?
- А... нет. Что ты, Сэймэй, - тепло улыбнувшись, Хиромаса поменял тему. - Нарихира ведь писал о цветении вишни?
- Он много о чем писал, - сказал Сэймэй, внезапно напрягшись.
- Сейчас узнаем, смогу ли я вспомнить.
Хиромаса сделал еще глоток и повернул чашечку в ладонях.
- Кажется так:
О, если б на свете
Вовек не бывало вас,
Цветущие вишни!
Наверно, тогда бы весною
Спокойна была бы душа****
- Да, - сказал Сэймэй. Он не двигался, и его лицо стало абсолютно пустым.
Хиромаса не сразу обратил внимание на его реакцию. Когда же он понял, то сел прямо и поставил чашечку для вина на стол так быстро, что даже слегка расплескал ее содержимое на татами.
- Сэймэй...
Ужаснувшись, он посмотрел в сторону мертвой вишни, хотя из этого положения никак не мог бы ее увидеть, потом перевел взгляд обратно на Сэймэя, читая истину в его молчании.
- Ты это сделал?
Не говоря ни слова, Сэймэй поднял глаза и посмотрел на Хиромасу.
- Ты это сделал, - слова получились не громче шепота. - О Сэймэй, ты заставил вишневый цвет исчезнуть.
Едва заметная улыбка. Сэймэй поднялся со своего места и вышел в сад.
Одно длинное мгновение Хиромаса сидел в одиночестве, а потом поднялся и пошел следом. Он нашел Сэймэя рядом с азалией, разглядывающим верхушку вишневого дерева. Подойдя так близко, как он только посмел, Хиромаса спросил:
- И твоя душа спокойна?
- Нет, - мягко ответил Сэймэй. - И теперь она уже не будет цвести.
- Будет, - Хиромаса подошел еще ближе, поднимая руки так, словно хотел положить их на плечи Сэймэя, но не положил. Пока нет. - Она не умерла. Я знаю, что нет.
Сэймэй взмахнул рукой в сторону азалии, проронив несколько мягких глубоких слов. С треском и шелестом роняя листья и цветы, куст уменьшился до обычного размера, полностью открывая взгляду мертвую вишню. Сэймэй сделал еще шаг к дереву, а затем повернулся к Хиромасе.
- Я годами пытался убедить ее жить дальше, но она оставалась мертвой.
Хиромаса преодолел разделяющее их расстояние, его пальцы сжали руки Сэймэя сквозь все слои шелковых одеяний и снова повернули его лицом к дереву. Сэймэй застыл в этом захвате, словно лисица в западне, и Хиромасе пришлось отпустить его, медленно и неохотно.
- Заклинания - это не только слова. Мысли и действия тоже могут ими быть. Ты сам так говорил, - напомнил он. - Позволь мне помочь.
Сэймэй задержал дыхание. Одно сердцебиение он оставался неподвижным, потом поднял руку. Хиромаса поднял рядом свою, соединяя их пальцы. Ничего не произошло, и он почувствовал неуверенность Сэймэя.
- Ты должен захотеть, чтобы она ожила, - прошептал Хиромаса. - Скажи ей.
- Живи, - сказал Сэймэй, и Хиромаса почувствовал толчок магии. Воздух засветился золотом, энергия окружила их и отдача была такой сильной, что Хиромаса не удержался на ногах.
Когда он поднялся, вишня преобразилась. На мертвых черных ветках появились молодые зеленые побеги. Проклевывались и разворачивались почки, и сверкающим белоснежным облаком пробудился к жизни ликующий цвет.
Хиромаса восхищенно посмотрел на дерево.
- Ты сделал это!
Сэймэй кивнул, едва заметно улыбаясь.
- Мы сделали, - когда он поднял голову, его глаза сияли. - Спасибо, Хиромаса. Ты не представляешь... Я думал, что она уже не сможет жить. Я думал...
Он замолчал, потому что слова оставили его, и, резко отвернувшись, поспешил к дому.
Хиромаса улыбнулся. Проходя мимо азалии, он потянулся к вишне и сорвал цветущую веточку, а затем поспешил за Сэймэем.
Пояснения:
*Моно-но аварэ - это особое состояние души, эмоции, которые возникают от созерцания природы. Тяжело сказать точно, что именно это за эмоции, но в них должно быть восхищение, принятие и малая толика грусти.
**Мицумуси - девушка-бабочка, которая прислуживает Сэймэю.
***Хэйан-кё - столица, расположенная на месте нынешнего Киото.
****Стихи - Аривара Нарихира, Кокинсю 1.53 (имя переводчика, к сожалению, не нашла)
@темы: onmyoji, Fanfiction
-
-
14.09.2011 в 12:23единственно, елси будет позволено, глаз цепанула фраза "огромный куст азалии - больший, чем любая азалия, видимая им в своей жизни "
может быть, "виденная" будет смотреться лучше )))
-
-
14.09.2011 в 12:32Мне (бете) показалось, что форма "видимая" вполне органично вписалось в общую стилистику. Тут, как мне кажется, дело вкуса, но я обязательно предложу ваш вариант переводчику)) Спасибо за такое внимание к тексту))
-
-
14.09.2011 в 12:37